Как сладки гортани моей слова твои лучше меда устам

Вкусивший сладости заповедей и знающий, что они скоро приводят его к подражанию Христу, сильно желает приобрести и прочие, так что ради них часто презирает и смерть. 

Преподобный Петр Дамаскин

Иисус Христос (Спаситель)

Кто жаждет, иди ко Мне и пей. Кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой (Ин.7:37,38).

Пророк (Царь) Давид

Из потока сладостей Твоих Ты напояешь их

Господи! милость Твоя до небес, истина Твоя до облаков! Правда Твоя, как горы Божии, и судьбы Твои — бездна великая! Человеков и скотов хранишь Ты, Господи! Как драгоценна милость Твоя, Боже! Сыны человеческие в тени крыл Твоих покойны: насыщаются от тука дома Твоего, и из потока сладостей Твоих Ты напояешь их. Ибо у Тебя источник жизни, во свете Твоем мы видим свет (Пс.35:6-10).

Как сладки гортани моей слова Твои! лучше меда устам моим

Как люблю я закон Твой! весь день размышляю о нем.

Заповедью Твоею Ты соделал меня мудрее врагов моих, ибо она всегда со мною.

Я стал разумнее всех учителей моих, ибо размышляю об откровениях Твоих.

Я сведущ более старцев, ибо повеления Твои храню.
От всякого злого пути удерживаю ноги мои, чтобы хранить слово Твое.

От судов Твоих не уклоняюсь, 
 ибо Ты научаешь меня.

Как сладки гортани моей слова Твои! лучше меда устам моим.

Повелениями Твоими я вразумлен, потому ненавижу всякий путь лжи (Пс.118:97-104).

Святой Антоний Великий

Души, которые восприняли Духа и небесною напоены сладостью, возрастают

Как дерева, если не будут напояемы естественною водою, расти не могут, так и душа, если не восприимет небесной сладости, расти не может. Только души, которые восприняли Духа, и небесною напоены сладостью, возрастают.

Святой Макарий Великий 

Вкушение Божией сладости выше всякой сытости.

Преподобный Исаак Сирин

Сладость Духа Божия… в человеке

Пока внешний человек не умрет для всего мiрского, не только для греха, но и для всякого делания, и также и внутренний человек для лукавых мыслей, и неизнеможет естественное движение тела до того, чтобы не возбуждалась в сердце греховная сладость, дотоле и сладость Духа Божия не возбудится в человеке, члены его не примут чистоты в жизни сей, Божественные мысли не войдут в душу его и пребудут неощутимыми и незримыми. И пока человек в сердце своем не приведет в бездействие попечения о житейском, кроме необходимых потребностей естества, и не предоставит заботиться о сем Богу, дотоле не возбудится в нем духовное упоение.

Нет ничего подобного сладости Богопознания

Вопрос. Что такое бессмертная жизнь?

Ответ. Ощущение в Боге, потому что любовь от разумения, а ведение по Богу есть царь всех пожеланий, и сердцу, приемлющему оное, всякая сладость на земле излишня. Ибо нет ничего подобного сладости Богопознания.

Преподобный Петр Дамаскин

Вкусивший сладости заповедей Божиих… презирает и смерть

Вкусивший сладости заповедей и знающий, что они скоро приводят его к подражанию Христу, сильно желает приобрести и прочие, так что ради них часто презирает и смерть.

Все заповеди блаженства делают богом по благодати человека, сделавшегося кротким, жаждущим всякой правды, милостивым, бесстрастным, миротворцем, терпящим всякую скорбь с радостью, ради любви к Богу и ближнему. Итак, заповеди это суть дары Божии, и мы должны много благодарить Бога за них и за предложенные нам воздаяния: Царствие Небесное в будущем и утешение здесь, полноту всякого блага и милости от Бога; явление Божие видением тайн, сокровенных в Божественных Писаниях и во всех тварях Его, и многую мзду на небесах, подражание Христу на земле и блаженство каждой заповеди, т. е. высочайшее из благ, крайний предел желаний.

Святитель Иоанн Златоуст

Сладость духовных словес не знает пресыщения

Источник Евангельских учений имеет отверзтые потоки, и если кто-либо, испытывая жажду, пьет из этого источника, тот получает себе жизнь, получает же жизнь по духу и закону заповедей, испытывая радость, более приятную, чем вино.

Сладость духовных словес не знает пресыщения, потому что она увеселяет не чрево, а сердце, и приводит помыслы благочестивых к божественной любви.

Не по множеству рек только, но и по естеству своему удивителен этот источник Священное Писание, потому что в нем не потоки воды, а дары Духа. Этот источник отделяется в каждую душу верующих и не уменьшается, разделяется и не истощается, распределяется и не убавляется: во всех он находится всецело, и в каждом всецело.

Святитель Тихон Задонский 

Радость духовная, небесная и есть предвкушение сладости Вечной Жизни 

Эта радость есть предвкушение вечной радости, некоторую часть которой истинные христиане чувствуют уже теперь. Тогда же совершенно насытятся «от тука дома Твоего, и из потока сладостей Твоих» (Пс. 35:9)… когда «возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом» и прочими патриархами, пророками, апостолами, мучениками и всеми благословенными «в Царстве Небесном» (Мф.8:11). Этого сладчайшего и совершеннейшего пира желают с Давидом: «когда приду и явлюсь пред лице Божие» (Пс. 41:3).

Явный знак любви Божией есть сердечная радость о Боге. Ибо что любим, о том и радуемся. Так и Божия любовь без радости быть не может. И насколько человек чувствует в сердце своем сладость любви Божией, настолько и радуется о Боге. Ибо любовь, как сладчайшая добродетель, без радости ощущаться не может. Как мед услаждает гортань нашу, когда вкушаем его, так увеселяет сердце наше любовь Божия, когда вкушаем и видим, «как благ Господь!» (Пс. 33:9). Такая радость о Боге изображается во многих местах святого Писания, и особенно в святых псалмах. Эта радость духовная, небесная и есть предвкушение сладости Вечной Жизни.

Божия благодать порождает в сердце истинную радость духовную, небесную

Божия благодать учит человека радоваться о Боге Спасе своем и порождает в сердце его истинную радость духовную, небесную, и некое восхищение, и играние, и покой, и мир в совести его: все это — предвкушение Вечной Жизни, крупицы от Небесной Трапезы, падающие на сердце человеческое. Радость эта станет совершенной в Будущем Веке, где откроется прекрасное и вечное Солнце и неизреченно увеселит любящих и видящих Его, когда увидят Его не «как бы сквозь тусклое стекло», но «лицем к лицу» (1 Кор. 13:12) и будут насыщаться этим сладким лицезрением без конца и сытости, и наследуют все блага, ибо «не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его» (1 Кор. 2:9). 

О той сладости небесной, которую я вкушал там, сказать невозможно

Преподобный Серафим Саровский как-то открыл своему собеседнику: «Однажды я молил Господа, чтобы Он ввел меня в общение с Ним и показал бы мне Свои небесные обители. И Господь не лишил меня Своей милости. Он исполнил мое желание и прошение, вот я восхищен был в эти обители, только не знаю, с телом или вне тела. Бог весть — это непостижимо. А о той радости и сладости небесной, которую я вкушал там, сказать невозможно».

После продолжительного молчания, вздохнув от глубины души, преподобный Серафим сказал: «Ах, если бы ты знал, какая радость, какая сладость ожидает душу праведного на небе, то ты решился бы во временной жизни переносить всякие скорби, гонения и клеветы с благодарением… Там нет ни болезни, ни печали, ни воздыхания… Там радость и сладость неизглаголанные, там праведники просветятся, как солнце. Но если такой небесной славы не мог изъяснить и сам апостол Павел, то какой же другой язык человеческий может изъяснить славу и красоту горнего селения, в которой водворяются праведных души».

Преподобный Ефрем Сирин

Враг спешит овладеть умом моим, отвлекая от сладости Божественных заповедей Твоих

Итак, поскольку я во власти нечистого врага, который всегда угнетает меня, то день и ночь со слезами буду взывать к Твоему милосердию, чтобы избавил Ты меня от нападений его. Ибо кто сможет перенести козни лукавого, если на минуту отступит благодать твоя, Владыка? Враг с часу на час и словами и делами угнетает душу мою. Сила Твоя, Христе, запретившая ветру и волнам морским (Мк.4:39), запретит и ему, чтобы не имел он силы надо мной, рабом Твоим, потому что ежедневно обновляет он против меня ухищрения свои, спешит овладеть умом моим, отвлекая от сладости Божественных заповедей Твоих и прекрасного поучения в оных. Пошли же, Владыка, благодать Твою вскоре, чтобы от служителя Твоего отогнать великого змия со всеми гнусными и лукавыми помыслами.

Святитель Григорий Палама 

Если сладости меда никто не может внятно изъяснить словом не вкушавшим его, то кто изъяснит сладость радости и благодати, кои от Бога, не испытавшим ее? — Конечно, никто.

Преподобный Иоанн Кронштадский

Сладость небесного блаженства

Безконечная сладость зрящих Твоего лица доброту неизреченную (мол. утрен.). Сладости земные все преходящи и сами по себе и по превратности жизни человеческой. А сладость небесного блаженства не будет иметь конца, бесконечна. Не стоит ли презреть все сладости этого временного мира и еще более скоропреходящей жизни, чтобы всем сердцем возлюбить сладости духовные, непременные?

 Святитель Феофан Затворник

(Из жития святого Андрея, Христа ради юродивого)

Всем служащим мне я дарю сначала ощутить всю сладость служения мне…

Святой Андрей такое видел сонное видение в начале своего подвига. Вижу я себя, говорил блаженный, в царских палатах, и царь, увидев меня, подозвал к себе и сказал: хочешь служить мне всею душою? И я сделаю тебя знатным вельможею при моем дворе. Я ответил ему: кто же отказывается от добра, Владыко мой. Я сильно сего желаю. Царь сказал мне: желаешь? Вкуси же и ощути силу царства моего. И с словом сим велел подать мне некую снедь, белую как снег. Я вкусил сладость снеди превосходила всякий ум и издавала неизъяснимое благоухание. Потом царь велел подать мне другую снедь, говоря: возьми, съешь. Я вкусил и горечь снеди была горчее всякой горечи, так что содрогнулся весь состав мой и я забыл сладость первой снеди. Тогда царь сказал мне: вот теперь я дал тебе ощутить силу совершенного мне служения! Видишь, какова горечь? но это есть тесный и прискорбный путь, вводящий в живот, другого же нет. Я ответил: горько и мучительно, Владыко. Кто может служить тебе при такой пище? Царь сказал мне: познал ты горечь и забыл сладость? Не дал ли я тебе прежде сладкое, а потом горькое? Так всем служащим мне я дарю сначала ощутить всю сладость служения мне, а потом испытываю и веду его путем горести. Я сказал ему: но, Владыко мой, ты указал образ служения Тебе только в одной горькой снеди! Царь говорит мне: нет, не с одною горькостью, но с горькостью и сладостью бывает служение мне. На пути моем попеременно встречаются горечь подвигов и трудов и сладость сердечного упокоения от росы благодати моей. Не все горечь и не все сладость: но иногда одно, иногда другое. На сем слове я пробудился, и видение сие служило мне утешением и укреплением во всю жизнь.

(Толкования на Пс. 118:11)

Не было у человека делания по заповедям – сердце и не знает сладости в этом

В сердце моем скрых словеса Твоя, яко да не согрешу Тебе

Сердце, покоющееся в себе, как сила любви, есть, в частности, второй дом в естестве нашем для заповедей. Можно исполнять заповеди официально, можно исполнять их по расчету или по ригористическим урокам рассудка, без участия во всех таких случаях сердца. Пророк говорит здесь: «я не так действую; заповеди для меня не внешняя, определяющая власть: она во мне; я принял их в сердце и возлюбил их. Действуя по ним, я действую по сердцу и, действуя по сердцу, действую по ним».

Если возьмем при этом во внимание притчу Спасителя о семени слова, то настоящим местом будет выражаться не то семя, которое пало при пути или на каменистой почве, а то, которое пало на доброй земле и принесло плод во сто, шестьдесят и тридесять крат. «Скрытое в глубине сердца, говорит святой Афанасий Великий, оно не боится похищения от врага, или, прозябнув, пожжения зноем напастей и противностей». Глубоко пустило оно корни, и исходящее из него произрастение богоугодной деятельности полно жизни и крепости. Какой член нежнее сердца? А между тем ничего нет надежнее того, что идет из сердца. Когда заповеди в сердце, то исполнение их идет неопустительно и притом в самом благообразном и привлекательном виде.

Иметь заповеди скрытыми в сердце!

Великое совершенство – иметь заповеди скрытыми в сердце! Надобно, однако ж, знать, что это совершается не так скоро, как скоро говорится и даже как скоро образуется желание того. Сердце ближе и сочувственнее страстной стороне. Для того чтоб оно, отрешившись от нее, обратилось все к заповедям, надо его преобразовать: одно из него исторгнуть, а другое внедрить. Заповедь говорит: будь смиренномудр, кроток, правдолюбив, чист, миролюбив, терпелив и проч., а сердце то гордится и тщеславится, то гневается и ненавидит, то пристращается и похотствует, то вздорит и ропщет и проч. Пока оно таково, нельзя сказать, что в нем скрыты заповеди, потому что, если б это было, то не только дел, но и чувств и помыслов, противных заповедям, не было бы внутри.

Как же преобразовать сердце? – При усердном желании, трудом и терпением. Но надо заметить, что труд – наш, а самое дело преобразования – от благодати. С самого начала, как только решит кто содевать свое спасение богоугодною жизнию, – совесть тотчас принимает к исполнению все до одной заповеди, и большие, и малые, и требует этого от всего человека и от его сил или членов, которых касается известная заповедь. Обычный ход дел наших таков: мысль, сочувствие, желание, дело. Сочувствие стоит на переходе к желанию, а желание предшествует делу. Положим, приходит нуждающийся: совесть тотчас требует удовлетворить его, но сердце, не знающее еще сладости доброделания и не отставшее от любостяжания, не изъявляет должного к тому сочувствия и идет наперекор. По причине несочувствия не рождается и желание, а без желания и руки опустились. Так в этом случае, так и во всех других. Сердце по природе сластолюбиво. Пока оно не вкусит от чего-либо сладости, до тех пор не может иметь к тому сочувствия. Не было у человека достодолжного делания по заповедям – сердце и не знает сладости в этом, потому-то и тогда, когда человек уже решился делать все по заповедям, сердце не изъявляет к тому сочувствия, и, таким образом, прекращает и самые дела по заповедям, и, следовательно, само себя лишает возможности вкусить сладость от делания заповедей. Как же быть? – На первых порах надобно действовать наперекор сердцу, по одному требованию совести, силою воли разумной, подкрепляемой благодатию Божиею, нагибая себя, так сказать, на делание заповедей, как гнут нагретую трость, когда это нужно. Святой Макарий Великий многократно повторяет уроки, что, кто хочет успеть в доброделании, тот должен нудить себя на всякое доброе дело, наперекор сердцу, уверяя, что дело, которое мы делаем вначале с самопринуждением, слюбится ему, и мы начнем его делать уже по сочувствию к нему сердца, потому что оно стало находить в том удовольствие.

Поступая так в отношении к одной, другой, третьей заповеди, исполнение которых будет встречаться по течению нашей жизни, человек приучает сердце находить в них сладость, поселяет в нем сочувствие к ним, или, что то же, самые заповеди вселяет в сердце и скрывает их в нем. Чем больше трудов и опытов исполнения заповедей, тем большее число их переходит в сердце, а, наконец, и все они находят там жилище себе. Такой человек может тогда исповедать: «В сердце моем скрыл я все заповеди».

«Так, значит, это все свои труды, а благодать-то где же?» – Труды точно свои, но плод производит благодать. Благодать с минуты обращения и принятия таинств крещения или покаяния уже присуща человеку, но входит в существо его и проникает силы его не иначе, как вслед за напряжением усилий человека. Когда человек сделает все свое, тогда приходит благодать и совершает то, чего он сделать не в силах. Привить заповедь к сердцу так, чтобы она неисходно там была и заправляла самим сердцем, это уж дело благодати. Сам человек, сколько бы ни трудился, сделать этого не может. Таким образом, при всех трудах человека, преобразование сердца совершается благодатию, и только ею одною. Вот где существенное различие христианина от язычника.

Но и без трудов и подвигов в делании заповедей благодать не станет ничего прививать к сердцу, оставляя его таким, как оно было, со всеми страстными вкусами и влечениями, хотя человек такой и крещен, и принимает другие таинства. Вот где разница христиан, проходящих труженические подвиги, и христиан, не считающих необходимым стеснять себя, хотя и ведущих себя честно! Закон духовной жизни таков: на что нет подвига, того и благодать не дает, хоть и с одним подвигом ни в чем не успеешь.

Когда, таким образом, к сердцу будут привиты все заповеди, так что они составят существенное его содержание, тогда и сердце, вместе с совестью, станет требовать исполнения их. Как вначале оно во всем поперечило совести, так теперь станет вторить его требованиям и влечь к делам, предъявляемым известною заповедью. Вот почему пророк и сказал, что он скрыл в сердце своем слова Божии, чтоб не согрешать перед Ним. Сердце, говорит Зигабен, само уже не допускает до того. Пророк указывает, что принял самый надежный способ к тому, чтобы не оскорблять Бога нарушением Его заповедей, а чрез это и всем внушает: «Хотите не прогневлять Господа грехами – скройте заповеди Его в сердце». Но, конечно, здесь же подразумевается и тот урок, что если возжелаете достигнуть сего, то надобно употребить и те приемы, какие оправдала духовная опытность потрудившихся в том.